Полжизни я трудился в офисе: был агентом, начальником в финансовой компании, потом директором агентства недвижимости. Но в 40 лет я осознал, что трачу свою жизнь впустую и бросил работу… Сейчас мне 53 года, и я занимаюсь тем, что дарю людям чувство полета.
Как я стал экстремалом
Моя жизнь, начиная с раннего детства, наполнена острыми ощущениями. В четвертом классе меня отдали в парусный спорт. Навыки, полученные во время регат, мне до сих пор сильно помогают. Могу с закрытыми глазами завязать любой узел.
Также в детстве выработалась способность не бояться обстоятельств. Мы выходили в море, попадали в шторм, и каждый был наедине со стихией. Это была прекрасная закалка.
С седьмого класса занимался виндсерфингом. Как-то на соревнованиях на Красноярском водохранилище у меня расслоилась доска, я начал тонуть посреди водоема. Во Владивостоке по той же причине чуть не утонул в море. Но каждый раз как-то доплывал до берега.
В начале 90-х, когда учился в институте, занялся дайвингом. Для этого ездил в Египет, где прошел курс и доучился до дайвера-спасателя и инструктора. В то же время освоил горные лыжи и сноуборд. Потом был парашют: пять лет вместе с женой мы активно занимались прыжками в Новосибирске.
Примерно в 2000 году, возвращаясь с прыжков, я увидел, как с крутого берега реки кто-то спускается с помощью цветастого купола, как позже выяснил, параплана. Подъехал, спросил: «Можно тоже попробовать?» Ребята ответили, мол, конечно, надевай подвязку. Ни инструктажа, ни обучения. В момент, когда меня запустили, подул сильный ветер, который подхватил меня и понес спиной на сосны. Помню, как крикнул ребятам: «Что делать-то?» Они ответили: «Молись!»
До деревьев я не долетел метров пять: ветер ослаб и я смог спуститься к реке. Приземлился, сложил параплан, закинул его на плечо, взбежал обратно на гору и говорю: «Хочу еще!»
Почему я выбрал параплан
Совет тех ребят я запомнил на всю жизнь. Потому что часто оказываюсь в условиях, которые невозможно спрогнозировать.
В большинстве экстремальных видов спорта ситуацию можно постоянно контролировать: подкорректировать движение, сбросить скорость, остановиться и так далее. Но воздушную среду мы видеть не можем, и какой порыв ветра будет через пять секунд, не знаем. Поэтому параплан, получается, самый непредсказуемый вид, и он дает самые сильные эмоции.
Стартовать можно с горы или при помощи лебедки – это когда получаешь первое ускорение, прицепившись веревкой к автомобилю. Почти всю нагрузку в полете несет на себе крыло. Пилот, управляя парапланом, только немного двигает руками. Например, в Курае на Алтае можно набрать высоту до 5 км, не чувствуя при том никакого дискомфорта. В то время как альпинистам на такой высоте уже требуется кислород. А все потому, что альпинисты идут наверх, испытывая колоссальную нагрузку, а парапланеристы просто лежат в своем коконе практически горизонтально, главное, чтобы была обтекаемая форма тела и минимальное сопротивление воздуха.
Основная задача пилота – поймать восходящий поток воздуха. В горах, внимательно читая рельеф, определить возможное место его образования проще. На равнинной территории земля выглядит как плоская карта, рельеф не считывается, поэтому и признаки потока обнаружить бывает сложно.
В этом случае выручают птицы, они каким-то шестым чувством их ощущают. Если пернатые начинают кружиться и набирать высоту – нужно сразу лететь к ним, так как это верный признак восходящего потока.
Как я занялся благотворительными полетами
В 2004–2006 годах в нашей стране началось массовое увлечение парапланеризмом. В Новосибирске мне удалось создать команду и активно поездить по российским соревнованиям и на кубки мира, занимая высокие места. К 2009 году я уже был начальником чемпионата России по параплану, проводил мероприятия на Курае (Алтай), недалеко от монгольской границы. Но в 2010 году у меня случилась травма, я отошел от соревнований и занялся тандемными благотворительными полетами.
Началось все с того, что мне позвонила девушка и спросила, можно ли подарить полет мужу. «Без проблем!» – сказал я. Выяснилось, что проблема была: муж оказался… колясочником. Я долго сомневался, но в итоге решился на полет. Все прошло прекрасно, и вскоре на волне позитива ко мне потянулись люди на инвалидных колясках, с костылями после переломов, с искусственными суставами ног, дети, перенесшие онкологию, – самые разные категории.
Некоторое время спустя совместно с новосибирской общественницей Ольгой Стволовой я сделал специальную благотворительную акцию, во время которой покатал 10 человек с ограниченными возможностями.
Отдача была неимоверная, ребята были просто счастливы! Для них это было яркое и очень сильное потрясение. Еще через год я поднял в небо девять победительниц конкурса колясочниц «Мисс интеграция».
Для полетов с пассажиром используется специальный двухместный параплан «тандем», он в два раза больше обычного. К нему через специальное коромысло крепятся инструктор и пассажир. Если пассажир на коляске, то она пристегивается снизу парапланерной подвески и просто висит в воздухе. Но с ее помощью человек достаточно комфортно отрывается от земли и приземляется. Это очень надежная и безопасная конструкция.
Как я «окрыляю» людей
Я никого не тяну в небо насильно, а выступаю как помощник или гид-проводник. Если человек приходит ко мне и говорит: «Я хочу полетать» или «Я хочу избавиться от страха высоты», я сделаю все, чтобы помочь это осуществить. Тем более для тандемных полетов я подбираю самые комфортные погодные условия.
В результате после таких ярких событий жизни люди, особенно с ограниченными физическими возможностями, меняются каким-то непостижимым образом. Благодаря полученному адреналину, у них открываются новые горизонты, уходит часть страхов, они открываются миру и активно ищут себя.
Я считаю, что адреналин, в принципе, это очень полезный гормон, как для общества в целом, так и для конкретного человека. Люди занимаются экстримом, потому что не могут без этого жить. Без адреналина жизнь становится пресной, скучной и черно-белой, так как этот гормон придает вкус жизни. И когда мы его не получаем, начинаем увядать.
Люди, которые ведут активный образ жизни, гоняют на лыжах или на мотоцикле, прыгают с парашютом, они, как правило, и в остальной жизни достаточно активны. Их моторчик, который запускается с помощью адреналина, дает результаты и в других сферах. Они полезны обществу, идут вперед, делают открытия, двигают цивилизацию.
Что такое адреналиновая зависимость
Но есть у «медали» и обратная сторона. Когда ты сделал что-то экстраординарное и получил выплеск гормона, стоять на том же уровне – неинтересно, следовательно, нужно двигаться вперед, расти, увеличивать дозу адреналина. В итоге задираешь планку еще выше.
Характерный пример – мои полеты с Анжелой Кулагиной, трехкратной чемпионкой мира по воздушной гимнастике. Мы познакомились в Интернете: она предложила сделать совместный экстремальный проект – выполнить трюки без страховки на гимнастических ремнях, соединенных с парапланом. Отмечу, что когда нужно придумать что-то нештатное – связать какую-то необычную систему – у меня это не вызывает проблем, благодаря опыту в парусном спорте.
Полет с двумя гимнастками, выполняющими трюки:
Первый полет прошел прекрасно. Мы поднялись на 500 метров, для меня это мизерная высота, но осознание, что она там внизу вытворяет, повергло в шок и меня. Я бы не хотел оказаться на ее месте… Некоторое время спустя я поднял ее уже вместе с подругой, также профессиональной спортсменкой. У каждой были свои стропы: у одной 4 метра, у другой – 7. Это был первый в мире полет гимнасток без страховки и первый в мире опыт работы на длинных стропах. Мы подали заявку в Книгу рекордов Гиннесса на регистрацию нашего достижения.
А вот крайний совместный полет два месяца назад в Муйне (Вьетнам), где я обычно нахожусь с осени до весны, прошел не очень гладко. Мы взлетели и в какой-то момент порывом ветра нас понесло на скалы. Как обычно, она находилась ниже меня на десять метров. В итоге ее протащило по кустам и камням, а меня впечатало в дерево. Пришлось ехать в больницу. Но мы отделались «малой кровью» – в прямом и переносном смысле, потому что последствия могли быть гораздо хуже. После того как Анжеле наложили швы, она спросила: «Когда летим в следующий раз»?
Смертельный трюк: Анжела выполняет свою программу без страховки
Почему я никогда не паникую
Моменты, когда мне бывает действительно страшно, происходят периодически. В основном они связаны с ответственностью за других людей. Моя зона ответственности – принять решение, когда можно летать, а когда лучше этого не делать. Я далеко не во всех условиях полечу.
В критический момент я могу трезво оценить свои силы и выбрать наиболее безопасный вариант развития событий. Поэтому паники у меня не бывает. За это я благодарен своему детству и многочисленным внештатным ситуациям в моей практике.
Своего ангела-хранителя я постоянно тренирую, он у меня не сидит без дела. Мне часто говорят: «Уменьши риски». На что я отвечаю: «Если уменьшу, то мой ангел-хранитель будет лежать на диване и смотреть телевизор, он станет расслабленным, толстым и неповоротливым». Поэтому я постоянно подкидываю ему работку, и он в прекрасной физической форме и вытаскивает меня из всех передряг.
