Полгода «в шкуре» английского тинейджера

Зачем мне это?

Лондон я выбрал не случайно. Сколько я себя помню, тащился от Британии и всего, что с ней связано. Музыка, кино, футбол, даже стиль одежды — все мне было как родное. Друзья и одноклассники даже дали мне прозвище — Бритиш. Я хотел максимально прочувствовать эту страну.

Дальше пришлось оформить доверенность у нотариуса на сопровождающего группы и сделать визу. Визу выдавали строго на время обучения — шесть месяцев.

Из России в Англию я летел с группой моих ровесников под руководством сопровождающего. Уже в Лондоне нас распределили. В некоторые семьи попало по двое русских ребят. Я оказался один.

Знакомство с семьей

По прилете меня встретил глава семейства Макконер, Джон. Он выглядел как стереотипный ирландец: рыжий, небритый, со странным акцентом, здоровенный мужик за 190 ростом. Он стоял и ждал меня с табличкой, на которой была написана моя фамилия с ошибкой. Уже через 10 минут мы сели в его авто и поехали в сторону дома.

Джон рассказал о положении дел в семье. У него и жены Линды двое детей — старший сын Марк (мой ровесник) и дочь Бэки на год младше. Учиться мне предстояло в местной школе, в одном классе с Марком.

Домой мы добирались чуть больше часа. Почти всю дорогу я ловил себя на мысли, что попал в то место, которое всегда себе представлял по картинкам в учебниках.

Невысокие кирпичные дома вперемешку с социальным жильем, тяжелое серое небо. Я начал понимать, откуда берут начало депрессивность британцев и чувство безысходности в творчестве их музыкантов.

Как подружиться с британским подростком

В гостиной к нашему приезду был готов отличный ужин из нескольких блюд. Например, мне предложили необычную для русского человека еду — пасту с бобами. Дети семейства Макконер выглядели типичным подростками с окраины города.Одеты небрежно, простая обувь без изысков, никакой манерности. За столом они явно скучали.

Мы закончили ужинать, и Джон велел сыну отвести меня в комнату.

— Пошли, братишка, — с какой-то странной усмешкой сказал парень. Мы поднялись наверх. Оказалось, что жить мы с ним будем в одной комнате. Осмотрев апартаменты, я решил поспрашивать Марка о происхождении предметов в комнате.

Над кроватью я увидел шарф футбольного клуба «Вест Хэм».

— Эй, ты фанат «молотобойцев» (сленговое название клуба «Вест Хэм». — Прим. ред.) — спросил я.

Как загорелись глаза у этого парня! Он обернулся с удивлением на лице. Я сразу понял, что контакт установлен, осталось его только не потерять.

— Ну да, а ты? — спросил Марк. И я не нашел лучшего ответа, чем начать петь главную песню болельщиков «Вест Хэма» I’m forever blowing bubbles.

Со второй строчки мы пели вместе. Все, в эфире проблем нет, связь стабильна. Можно ложиться спать.

Первое утро

Нас ждал ранний подъем. Джон разбудил стуком в дверь и очень тяжеловесным «good morning». И вот мое первое удивление: родители уважают личное пространство детей, всегда стучат в дверь и просят разрешения войти. Мы быстро оделись, умылись и спустились на завтрак.

Линды уже не было дома, она ушла на работу раньше всех. У плиты трудился Джон. Он готовил яичницу с сосисками. На столе стоял апельсиновый сок — традиционный утренний напиток британцев наравне с чаем. После завтрака мы с Марком отправились в школу.

«Черная» школа

На подходе новый «брат» задал очень странный вопрос: «Ты как к черным относишься?» Я не понял его и попросил уточнить. «Ну, черные: алжирцы, ямайцы, пакистанцы». Подойдя к зданию, я понял, зачем он спрашивал. Вокруг нас почти не было белых. На всю школу англичан оказалось человек 10–15, остальные эмигранты. В нашем классе белокожих училось четверо.

Создавалось впечатление, что я приехал не в Лондон, а в какую-то африканскую столицу. Впрочем, все мило общались между собой. Марк познакомил меня со своим другом Стивом, выходцем из Ямайки. Стив тоже был ходячим стереотипом: ямайский акцент, дреды и стойкий запах марихуаны.

Учеба в Британии совсем не похожа на нашу. Тут помимо уроков для учеников устраивают экскурсии, мастер-классы, спортивные игры, организуют кружки по интересам. Во время перерыва все выходят во двор и разбредаются по своим компаниям. Разговоры все те же, что и у нас. Куда пойти, где затусить. В целом мне было комфортно среди лондонской молодежи, я отлично понимал их в ментальном плане.

Трудности перевода

Что я не всегда понимал, так это их речь. Британские тинейджеры используют очень много сленговых слов и выражений, которые вы не найдете ни в одном учебнике. Ребята мне постоянно объясняли значение того или иного словечка.

Например, в лексиконе Стива было много странных вещей. Он почти никогда не здоровался привычными фразами «Hello» или «Hi», вместо этого использовал «Wagwan». Я не сразу понял, это он так обзывается, что ли? Но оказалось, что «Wagwan» — это сокращение от «What’s going on?». Таким выражением обычно пользуются ямайцы и те, кто хочет казаться круче. Таких выпендрежников здесь называют «Wasteman».

Ямайская семья

После учебы мы ненадолго зашли в гости к Стиву. Он обитал в небольшом доме с родителями и бабушкой. Войдя в дом, я увидел совсем другой образ семьи. Нас встретили так, как будто мы часть рода. Особенно запомнилась бабушка Тейя, веселая старушка, у которой в горшочке на подоконнике росла веточка конопли. В доме играл регги и царила атмосфера любви.

Ямайцы оказались куда более открыты и приветливы, подробно расспрашивали меня о жизни в России. И друг к другу они относились гораздо ласковее, чем британцы. За все время в семье Макконер я ни разу не слышал, чтобы родители обращались к детям «сынок» или «доченька». Всегда строго по именам.

Отец Стива был художником, по всему дому висели его работы. Особенно мне запомнился семейный портрет в гостиной, написанный в необычном стиле. Ямаец заметил мою заинтересованность и предложил показать свою мастерскую в подвале. Мистер Стерлиг (такая была фамилия у семейства) расспрашивал меня о русских художниках. По его мнению, Кандинский и Малевич — гении. Местами мне было стыдно, что я знаю о выдающихся российских мастерах меньше, чем он.

Холодные британцы

Дома нас опять ждал ужин, который приготовил Джон. В британских семьях, по моим наблюдениям, очень развиты партнерские отношения. Домашними делами занимается тот, кто свободнее. Если оба супруга заняты, то делят обязанности пополам.

Мысль, на которой я себя поймал, меня немного сконфузила. В этой семье я не чувствовал такого единения, как у Стива. Британцы холодны друг с другом. В семье будто нет близости, каждый живет своей жизнью. И дальше я в этом убеждался не раз. Почти каждый день проходил по одному и тому же сценарию. Утро, завтрак, школа, ужин, сон. В какой-то момент я начал чувствовать себя Гарри Поттером в семействе Дурслей.

Но несмотря на внешнюю отчужденность, члены семьи уважают друг друга и всегда готовы помочь. И странного в этом ничего нет. Просто непривычно для нашего менталитета.

Британские выводы

Полгода я наблюдал за жизнью британцев и делал маленькие открытия. Например, в пять часов вечера здесь никто не пьет чай. Этот стереотип сродни тому, что в России по улицам ходят медведи.

Один случай был очень показательным. Однажды я собрался поехать в центр погулять, но забыл проездной. Возвращаться домой было долго, и я решил проехать зайцем. Проскочил под турникетом, но попался в лапы контролера.

Я долго пытался объяснить ему ситуацию, и ответ поверг меня в шок. Он сказал: «Давайте я оплачу билет за вас. Оставьте ваш адрес, я после смены зайду, и вы вернете мне деньги». Я, конечно, оставил ему адрес. Тем же вечером он позвонил в дверь. Этого парня звали Майк, он не раз еще выручал меня подобным образом, когда я в спешке забывал свой проездной. Невероятно, насколько люди в Англии доверяют друг другу.

Прожив здесь полгода, я понял, что Лондон — это не только красивые дворцы, но и густонаселенные мигрантами районы. В восточном Лондоне, где я поселился, можно долго идти по улице и не встретить ни одного белокожего. Но это не делает Британию менее прекрасной страной. Моя любовь к ней только укрепилась.

Кстати, Марк стал мне хорошим другом, мы общаемся и по сей день. Он даже приезжал ко мне в гости во время чемпионата мира по футболу в России.