Как все начиналось
У меня не было шансов не любить оперу. Мама ее просто обожала. Вся семья часто ходила в Большой театр — была такая возможность. Но, к сожалению, с музыкой у меня не сложилось по причине отсутствия голоса и слуха.
Зато я с детства умела захватывающе рассказывать даже о неинтересных событиях. Пыталась писать под влиянием Жюля Верна и Майн Рида. Но больше всех я любила Марка Твена. Поражало его умение говорить о важных и серьезных вещах легко, весело и без назидательности.
Хоть я и обожала рассказывать истории, мне и в голову не приходило связать с этим профессию. У нас в семье никого не было из творческой среды. Все, скорее, относились к технической интеллигенции.
В итоге я получила образование горного инженера, но работа моя была связана с оборонной промышленностью. Наш холдинг разрабатывает системы предупреждения о ракетном нападении, а я была сначала пиар-директором, после реорганизации занималась продвижением бренда.
Как я оказалась перед выбором
Я смотрела, читала и слушала все, что было сочинено о Фаусте и Мефистофеле. Обратила внимание, что ни одно произведение не было написано на заказ — только по воле сердца. У всех это был порыв и сложный путь. У меня тоже.
Меня в принципе интересует тема выбора между добром и злом, а летом 2016 года добавились некоторые личные обстоятельства. У меня обнаружили опухоль щитовидной железы. При этом доброкачественная она или злокачественная, не могли сказать полтора месяца.
Время, когда человек не знает своего диагноза и не понимает, сколько продлится его жизнь, очень смутное. Начинаешь по-другому относиться к людям: те, кто был рядом, исчезают, а те, с кем особо и не дружил, вдруг помогают.
Начинаешь думать, туда ли двигаешься? Появляется выбор: либо творить добро (мало ли, вдруг тебя завтра уже не будет?), либо идти по дороге зла (в конце концов, а что терять?). И я подумала, что нужно на основе личных переживаний написать сценарий про человека, живущего в состоянии такой неопределенности.
Тем более появилось для этого время. Последние четыре года мне было некомфортно на работе: вроде все налажено, бизнес-процессы отстроены, зарплата неплохая, все хорошо — но при этом мне плохо. Одним прекрасным утром гендиректор предложил мне разойтись полюбовно.
Я была хорошим специалистом, но мои способности рассказывать и фантазировать там было реализовать невозможно.
Как я определилась с форматом
От мысли написать сценарий для фильма я быстро отказалась, так как это занятие неблагодарное. Еще в 2013 году я участвовала в конкурсе Фонда кино, и мой сценарий «Шаляпин» вошел в число десяти финалистов. Но в Министерстве культуры четыре из них отсеяли, в том числе и мой. Поэтому я решила написать пьесу, театрам ведь всегда нужен современный репертуар.
Переломным моментом стала встреча с подругой Катей, работавшей в театре «Новая опера». Я ей рассказала, что задумала постановку про выбор между добром и злом. На что она произнесла загадочную фразу: «Сергей Сергеевич Прокофьев оперу, ораторию и кантату писал на одну и ту же музыку». И уточнила, что оперу проще всего делать из пьесы. Я возразила, что с музыкой работать не умею, на что моя подруга порекомендовала обратиться к ее знакомой девочке-композитору.
Меня разрывали сомнения, но, приехав домой, я подумала: почему бы действительно не попробовать? Села писать. Текст шел очень легко. Месяца за два с половиной я уже написала либретто.
Осенью я познакомилась с композитором Татьяной Шатковской — это о ней говорила Катя. Я сходила на несколько ее концертов, подарила ей на день рождения мое либретто, оно ей понравилось, и мы потихоньку начали работать.
Как все сошлось в одной точке
Меня больше всего волновала тема Мефистофеля. Нужна была яркая, завораживающая ария, которая била бы по нервам, как куплеты Мефистофеля у Гуно.
Еще не написав ни страницы либретто, я знала: в моей опере будет вальс Мефистофеля на стихотворение Алексея Константиновича Толстого из повести «Упырь»***. Я прочитала его в 9 лет и запомнила сразу и на всю жизнь. Оно очень подходило Мефистофелю из-за слов: «Не сетуй, хозяйка, и будь веселей. Сама ты впустила веселых гостей».
Когда вальс был написан, Таня пригласила меня на премьеру спектакля «Черная курица» в РАМТе, к которому она написала музыку.
От избытка чувств я хлопнула себя по голове: какое совпадение! Ведь Алексей Константинович Толстой — это и есть тот мальчик Алеша, про которого и для которого его дядя, Алексей Перовский, написал «Черную курицу». И когда Алеша был маленьким, они ездили в Веймар и Алеша сидел на коленях у Гете, автора «Фауста». Как нас свела судьба!
А осенью 2018 года я познакомилась с юристом из Воронежа и случайно узнала, что он пишет стихи. Попросила его прислать что-нибудь. Прочитав лишь первые четыре строчки, я поняла, что это — важный фрагмент нашей оперы. Так у нас появилась баллада о Гамельнском крысолове, для которой Таня написала музыку в средневековом духе. Ее поют оба персонажа — Ангел хочет предупредить Маргариту, Мефистофель — соблазнить.
Как победить «внутренних демонов»
Опухоль оказалась доброкачественной, но операции избежать не удалось… Каким бы добродетельным человек ни был, у него внутри бывают черные мысли и замыслы. Это нормально — такова человеческая природа. Главное, какие из этих замыслов ты позволяешь себе воплотить. В моей душе тоже много демонов, но я научилась их обуздывать, в том числе с помощью своего творчества.
Репетиции и генеральные прогоны уже позади, но премьера в Доме-музее Скрябина перенеслась с 26 марта на 4 июня. В июне, судя по развитию событий, бурных оваций я также не услышу, и самое неприятное, что от меня ничего не зависит…
Есть два способа реагировать на происходящее вокруг — переживать или, что называется, ловить дзен. Я выбираю второй путь: сижу в самоизоляции и пишу пьесу о том, как разные композиторы — Берлиоз, Шнитке, Гуно — ставили оперы про Фауста. Их истории я узнала, когда писала свою оперу.
Фотопортреты Ирины Шаниной — фотограф Анастасия Симбухова