Стоит нестерпимый зной. Меряем в машине возле клиники уровень кислорода в крови нашего хронического пациента. Содержание кислорода низкое. Явно коронавирус. Предлагаем семье подключить его к кислороду специальными трубочками (ИВЛ, к сожалению, у нас пока нет) или транспортировать в более серьезную клинику.
Но родные отказываются и везут больного к шаманам, мол, в больницах только убивают людей. Через какое-то время выясняется, что этот человек умер. Наши подозрения на коронавирус у него подтвердились после вскрытия, и нас закрыли на карантин.
Это Гватемала, и этим все сказано.
Почему я выбрала профессию тропиколога
Еще в детстве я решила стать врачом. Сначала хотела быть психиатром, а потом инфекционистом. Окончила Башкирский медицинский институт, поработала инфекционистом в Уфе. Поначалу мне все нравилось — работа в России намного стабильнее, спокойнее, размереннее и понятнее, чем в развивающихся странах Карибского бассейна и Латинской Америки.
Я же всегда мечтала о профессии, которая позволила бы ездить по миру. И вскоре уехала учиться в бельгийский Институт тропических заболеваний. Там я получила профессию тропиколога.
После окончания института работала врачом-волонтером в некоммерческой клинике в Гватемале на Бельгийское НКО. Потом были Гондурас и Гаити.
Как родился проект Health & Help
В 2015 году мы с подругой Кариной Башаровой решили запустить благотворительный проект Health & Help для помощи жителям высокогорных деревень Гватемалы и Никарагуа.
Наши врачи оказывают бесплатную медицинскую помощь, консультируют детей и взрослых, обследуют беременных и курируют людей с хроническими заболеваниями, а в случае надобности транспортируют пациентов в экстренных ситуациях. Кроме того, мы проводим образовательно-просветительские лекции, занимаемся профилактикой.
Как мы лечим майя
Больницы и клиники в Гватемале очень дорогие для большей части местного населения. Поэтому большинство потомков индейцев майя в бедных деревнях плохо питаются, ничего не знают о контрацепции, никогда не видели врачей и лечатся у знахарей заговорами.
Дети часто болеют, умирают, страдают от голода, недостатка витаминов и нехватки питательных веществ. Первое, что мы делали для детей, — давали таблетки или сиропы от глистов.
В основном к нам приходят пациенты, которым нужна помощь терапевта. Мужчины чаще всего обращаются с травмами (иногда — спустя длительное время и с осложнениями) или с хроническими заболеваниями. Многие женщины приходят с гинекологическими проблемами.
Регулярно наведываются за контрацептивными инъекциями — презервативами в этом регионе никто не пользуется. Был один случай, который хорошо характеризует секс-просвет в Гватемале. Мы выдали одной женщине презервативы. От инструктажа она отказалась, мол, знает, как ими пользоваться. Через какое-то время вернулась к нам беременная. Оказалось, она их заваривала. Как чай.
Был еще один пациент, которого мы прозвали Сеньор Помидор. Когда его мучили головные боли, он привязывал к голове разрезанный томат и ходил с ним. А вот от остальных болей во всем теле он не знал, как избавиться. У него ревматоидный артрит, гастрит и сердечная недостаточность. Наши волонтеры ему помогли — подобрали терапию, и Сеньору стало намного легче.
Лечим мы не всех подряд, бывает, что отказываем. Например, если человек просит удалить аппендицит, поставить протез или сделать аборт, потому что эти вещи либо незаконны в стране, как аборт, либо у нас нет ни оборудования, ни специалистов для таких операций. Для протезирования мы стараемся отправлять пациентов в медицинские учреждения высшего порядка.
Зачем мне все это
Сейчас Гватемала и Никарагуа для меня как родные. Когда кто-то плохо говорит о России, мне неприятно. Когда кто-то говорит, что в Гватемале все тупые, а в Никарагуа ленивые, я реагирую так же. Знаю, что это не так.
Я испытываю глубокую теплую любовь к тем странам, где мы работаем: считаю, что там очень хорошие, уникальные люди, но им сейчас очень тяжело живется. Сами традиции и культура майя мне очень импонируют.
Единственный сложный момент — культура мачизма: его в Гватемале достаточно много, а я к нему отношусь крайне негативно. Ну и конечно, запредельная бедность и то, что люди там до сих пор умирают от простых излечимых болезней: это грустно и неправильно.
Как я встретила свою любовь
В Гватемале я познакомилась с нынешним мужем Эндрю. Он преподавал английский в начальной школе в той же деревне, где мы строили клинику. Потом он учил английскому наших врачей, а мы его кормили обедами.
Сейчас Эндрю работает в другой благотворительной организации. Недавно мы перебрались в Уфу, оба работаем удаленно. Эндрю отлично чувствует себя в России, он православный, ему нравится наша культура, язык, люди. Мы приехали с планами усыновить здесь детей.
И еще из планов — конечно, будем расширяться и строить новые клиники.